ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ДАРИШЬ МНЕ ЦВЕТЫ
Боль и страдания неизбежны, уныние – необязательно.
Арт Кланин
Пожилой смотритель тихого полузабытого кладбища каждый месяц получал чек от жившей в соседнем городе женщины-инвалида. Деньги предназначались для покупки цветов на могилу ее сына, погибшего в автокатастрофе пару лет назад.
Однажды на кладбище приехала машина. Она остановилась около увитого плющом административного здания, в котором работал смотритель. За рулем сидел мужчина. Сзади находилась женщина, смертельно бледная, с полузакрытыми глазами.
- Леди слишком больна, чтобы идти сама, - сказал водитель смотрителю. – Не будете ли вы так добры проехать с нами и показать нам могилу ее сына? Она очень вас об этом просит. Вы видите, она умирает. Поэтому и попросила меня как старинного друга семьи помочь в последний раз взглянуть на могилу сына.
- Это миссис Уилсон? – спросил смотритель.
Мужчина кивнул.
- Да, я знаю, кто она. Она каждый месяц присылала деньги, чтобы я клал на могилу свежие цветы.
Смотритель проследовал с водителем к машине и сел рядом с женщиной. Было ясно, что она серьезно больна и близка к смерти. Но смотритель разглядел кое-что еще – темные грустные глаза, на дне которых таилась глубокая и давняя боль.
- Я миссис Уилсон, - еле слышно прошептала она. – В последние два года я каждый месяц…
- Да, я знаю. Я делал все, как вы просили.
- Сегодня я приехала, - продолжала женщина, - потому что врачи сказали: мне осталось всего несколько недель. Я не жалею, что скоро уйду. Мне больше незачем жить. Но перед смертью мне хотелось приехать сюда, чтобы в последний раз посмотреть на могилу сына и договориться с вами о том, чтобы вы и дальше клали туда цветы.
У нее был изнуренный вид: усилия, потраченные на речь, исчерпали последние силы. По узкой, покрытой гравием дороге машина подъехала к могиле. У могилы женщина с огромным трудом приподнялась и, выглянув в окно, посмотрела на надгробную плиту сына. Какое-то время все молчали, только птицы щебетали в кронах высоких старых деревьев, растущих между могилами.
Наконец смотритель промолвил:
- Знаете, мадам, мне всегда было жаль, что вы присылаете деньги на цветы.
Казалось, женщина не расслышала сказанного. Затем она медленно повернулась к смотрителю.
- Жаль? – прошептала она. – Вы понимаете, что вы говорите? Мой сын…
- Да, понимаю, - мягко сказал смотритель. – Просто наша группа из церкви каждую неделю посещает больницы, приюты, тюрьмы. И там везде живые люди, нуждающиеся в ободрении. Большинство из них любят цветы – эти люди могут их видеть и чувствовать аромат. А у могилы нет живых, никто не видит, кА красивы ваши букеты, никто не может вдохнуть их запах, - смотритель глядел куда-то вдаль. Голос его утих.
Женщина ничего не ответила, она не отводила глаз от могилы сына. Казалось, прошли часы, прежде чем дама подняла руку, и водитель отвез их обратно к домику. Смотритель вышел, и машина уехала; никто не сказал больше ни слова.
«Я обидел ее, - подумал смотритель. – Не следовало так говорить про цветы».
Каково же было его удивление, когда через несколько месяцев эта женщина приехала к нему снова. Без водителя. Она сама вела машину! Смотритель не верил своим глазам.
- Вы были правы, - сказала она, - насчет цветов. Поэтому я и перестала присылать чеки. Вернувшись в больницу, я не переставала думать о ваших словах. И начала покупать цветы тем пациентам, у которых их не было. Я видела, какое удовольствие приносят людям цветы, причем цветы от кого-то совершенно незнакомого, - и испытывала невероятную радость. Букеты делали людей счастливыми, но еще большее счастье испытывала я.
- Врачи не знают, почему я резко пошла на поправку, - продолжала она. – Но мне действительно стало лучше!